Азар и Риверей с успехом покинули злосчастные ледяные пещеры, выбираясь на поверхность охотница тут же почувствовала ледяное прикосновение ветра.  Подняв свой взор к небу, она видела лишь мрачные тучи. На миг лицо охотницы озарилось светом. В небе сверкала молния, а затем раздался гром.  Настолько мрачным может быть лишь одно место на всем Азероте. Они прибыли в Ледяную корону.

Потайной ход, через который они вышли был расположен глубоко в горах. Риверей взобралась на ближайший холм чтобы осмотреться. Перед ее взором предстала завораживающая картина. Внизу по широкому промерзшему ущелью маршировали огромные армии нежити. Далеко на горизонте виднелись шпили самой Цитадели Ледяной Короны. В небесах же, под грозовым небом, два исполинских авианосца альянса и орды вели воздушный бой между собой.

Риверей вновь вдохнула морозный воздух с наслаждением. Она знала, ее цель близка. Осталось совсем немного. Словно руку протянуть. В то время, как все остальные герои штурмуют цитадель ледяной короны, ее ждет своя битва. Глубоко в горах, вдали от чужих глаз, находился последний инкубатор. Величественное строение, алтарь из костей дракона. Оплот ледяных змеев.

— Мы совсем рядом, идем. — Позвала охотница за собой и двинулась вперед.

Однако, сделав пару шагов, охотница резко обернулась, полная злобы и негодования. Азар все еще стоял как вкопанный вместе с своими сфинксами и похоже не собирался идти за охотницей.

— И чего ты ждешь?! — Выкрикнула охотница, спешно возвращаясь к Азару.

Азар в ответ лишь перевел на нее свой безжизненный взор, в котором читался укор.

— Вот так и побежишь к своей цели, наплевав на всех остальных?

— Я предупреждала его, что у нас нет времени на его выходки. Он прекрасно знал на что идет. — Скалясь, проговорила охотница, догадываясь, кого именно Азар имеет ввиду.

— То-есть, ты предлагаешь оставить его там, на произвол судьбы, в надежде, что он сам как нибудь выберется?

Риверей от злости прикусила губу. На самом деле, ей именно этого бы и хотелось, но она прекрасно понимает, что это вовсе не тот ответ, который от нее хотят услышать. Риверей всю трясло от мысли, что ее сестра вот вот уйдет и все будет напрасно и лишь потому, что какому-то дураку захотелось поиграть в благородство. И она сейчас вовсе не про паладина так думала. Черт с ним, хочет поиграть в героя с новым красивым мечом, бога ради, Болингар уже не сильно-то и нужен. А вот без помощи сфинксов Азара она вряд ли сможет победить.

— А что если с ним что-то случилось? Может он в опасности? Или тебе все равно? — Продолжал отчитывать Азар свою спутницу.

Риверей уже трижды прокляла паладина и его стремление к геройству. Если бы этот болван не умчался не пойми куда, этой ссоры бы не было. А время на исходе.

Глубоко вздохнув и успокоившись, Риверей попыталась воззвать к холодному расчету.

— Хорошо, даже если предположить, что он попал в беду. — Риверей начала ходить взад вперед, рассуждая на ходу. — Это означает, что нам придется вновь спустится за ним в ледяные катакомбы. Время будет безвозвратно упущено и Хассара покинет континент. И мы уже никогда до нее не доберемся. Все наши жертвы будут напрасны.

Однако, Азар так и остался неподвижным. В ожидании, когда паладин наконец выйдет из ледяных катакомб.

У Риверей кончалось терпение. Ему надо сдвинуть эту хитиновую тушу с места во что-бы то не стало. Он нужен ей!

— Твой сын, Расар.

Когда Риверей упомянуло имя его сына, неруб невольно дернулся.

— Хассара отняла у тебя все. Твою империю, твою жизнь. и что самое главное, жизнь твоего сына. Это твой единственный шанс отомстить за него.

— На его месте, должна была быть ты, несносная ты шавка! — Прорычал Неруб.

Риверей лишь улыбнулась в коварном оскале. Пускай психует, главное, чтобы он вспомнил о своей ненависти к тирану.

— Отомсти за пролитую кровь. За всю ту боль, что она тебе причинила. Разве ты не жаждешь возмездия?

Риверей краем глаза заметила, как когти Азара начали сжиматься, сгребая под собой снег. Сам же неруб стоял на перепутье, он бы и сам рад умчатся вперед, разорвать тирана на части, пронзить своими когтями череп этой твари. Но… На другой стороне весов, существо которое вопреки всему, стало ему близким другом. Он видел в паладине безграничную доброту и благодетель. В какой то степени, этот добродушный и местами наивный паренек, стал для него примером для подражания.

Пока Риверей безуспешно пыталась его вывести на злость, Азар же погрузился в себя, решаясь наконец осмыслить все, что он пережил, и наконец ответить себе на самый главный вопрос и понять, кто он.

В самом начале, всей этой драмы, Азар даже не сомневался, что первым бы предложил идею оставить паладина на произвол судьбы и пойди вперед. Он вспомнил себя, величественного, высокомерного, эгоистичного лорда. Которому было наплевать на чужую жизнь. Он всегда действовал лишь с выгодой для себя, оправдывая себя тем, что все это на благо империи.

И к чему это его привело. Его собственный сын видел перед собой лорда, а не отца. Ему было одиноко, и даже в отце он не видел друга. Именно по этой причине он сбежал к героям. Не он, а они его друзья. С ними ему было интересно, весело. Именно они разделяли его интересы и идеи. Не он, который являлся Расару отцом, а вот эти… Дети…

Азар поднял взгляд на охотницу.

Да, все именно так. И Риверей и Болингар, лишь дети, юнцы, сверстники Расара. В компании чужаков он был своим, в то время как среди родни, он был белой вороной. Встретив паладина, он осознал почему.

Идеи юного паладина и его сына были во многом схожи. Они оба были не в меру любознательны, общительны, дружелюбны. Они оба были мечтателями, идеалистами. Они оба без тени сомнения верили во все хорошее.

Эта тайна навсегда уйдет с лордом в могилу, но ему всегда хотелось последовать по стопам своего сына. И хотя публично он никогда не поддерживал начинаний своего сына, в душе, он всегда был на его стороне. И лишь то, что его сын никогда более об этом не узнает, словно ножом по сердцу. В этот момент Азар больше всех ненавидел не того, кто лишил жизни его сына, а того, кто не был с своим сыном всю его жизнь, Себя.

Изначально он рассчитывал закончить весь этот фарс в тронном зале, ему претила мысль объединится с этими недостойными. И он бы даже слушать Расара не стал, когда он изначально предложил эту идею, но тут за него вступился придворный маг Килакс. Даже если верховному лорду было противно вступать в союз с героями, это было необходимо. Это был первый и последний раз, когда Азар послушал своего сына. Всего один раз. За всю жизнь.

Азару было больно говорить это самому себе. Невыносимо. Но такова была жестокая правда, и сегодня, он готов посмотреть ей в глаза.

Теперь же, путешествуя с героями, он многое переосмыслил. Он взирал на паладина одновременно с удивлением и пониманием. Вот тот идеал, к которому стремился его сын.  Именно Болингар стал его лучшим другом. Не Риверей которая уже постепенно сходит с ума от сжигаемой изнутри обиды. Не корыстная Дримурр, которая всегда в первую очередь думала о своей собственной шкуре и о том, как бы набить карманы золотом. А именно идеалист мечтатель. Не удивительно что они поладили.

И вновь Азар раскрыл еще один осколок своей души. Он признался, хотя бы самому себе, что ему было приятно путешествовать вместе с паладином. Его безграничная доброта, самоотверженность, бескорыстность, искренность, поразили даже его. Бесчувственную и эгоистичную до сего момента сволочь. Вот кем должен был быть Азар для своего сына. Вот, кого хотел видеть Расар, взирая на своего отца. Он уже давно перестал считать своих друзей расходным материалом. И если бы в тронном зале бы кто то из них погиб, ему было бы плевать, но не сейчас. В пещерах Кальдерака, он раскрыл в себе еще одно чувство. Он привязался к героям и готов их защищать даже ценой своей жизни.

Если бы это только видел Расар, он бы гордился им.

— Твой сын бы отомстил за тебя. — Продолжала Риверей настаивать на своем.

— Между местью и спасением… — Медленно проговорил Азар, вставая с колен и расправляя когти. —  Мой сын без тени сомнения выбрал бы спасти своего друга! — Прорычал неруб.

— Ты ослепленная своей жаждой мести! Обиженная на весь мир! Ты предавала своих друзей! И даже познав на своей шкуре горечь предательства и смерть своей подруги, все равно ведешь себя как последняя сука! Ты расплачивалась чужими жизнями как разменной монетой! Продавала жизни своих друзей ради фантомного шанса спасти сестру! Вовсе не Хассара, а именно ТЫ настоящее чудовище во всей этой кровавой истории! Ты добилась своего. Ты осталась одна против своей сестры. Убирайся! — Проревел неруб настолько громко и яростно, что Риверей от испуга рухнула на снег.

Глазами полными неверия и слез она взирала на то, как Азар вместе с двумя сфинксами вновь уходят под землю, в царство Азур-Рамота, спасать своего друга.

Кутаясь в свой плащ, Риверей шла по горной тропе среди скал, Не смотря на ветер которой промораживал до костей. На окоченевшие пальцы на ее руках. Она самозабвенно шла вперед. От ее былой прыти не осталось и следа. И хотя она все еще была верна своей цели. Азар все же смог пробиться через ее пелену самоуверенности, пошатнув все идеалы охотницы.

Идя вперед, к своей судьбе. Она так же как и Азар, подводила итоги.

На секунду она остановилась, ее взор опустился вниз, на свои руки. На них медленно падали белоснежные снежинки. Но Риверей видела совершенно иную картину. Ее руки, были по локоть в крови. Все загубленные ей и ее сестрой жизни, на ее руках.

Сколько невинных было погибло по ее вине, Амберис, Дримурр, Дорикус, Расар. Все ее друзья погибнувшие в это походе, сгинули из-за нее. Сколько крови пролилось в ледяном каньоне, в ночи? Сколько людей погибло на «Судьбе» лишь по ее прихоти?

И хотя, если бы она тогда не сделала это рокового выбора, погибли бы другие невиновные существа, нерубы. Но это оправдание не помогало. Тут не было правильного решения, в любом случае, она была бы виновата в чужих смертях.

Жестокий рок расставил всех на свои места. Каждый получает то, что заслужил. С каждым шагом, их команда теряла героев один за другим. За каждый шаг приходилось платить кровавую цену. И вот теперь, последний путь ей предстоит пройти в одиночку.

Риверей вновь коснулась своими заледеневшими когтями черного медальона. Она уже не испытывала к нему ненависти, ей уже было все равно. Даже если это темное божество действительно сидит в этом самом медальоне и наблюдает за ней, пускай. Пускай наблюдает за ней, насмехаясь и упиваясь ее страданиями.

От былого азарта не осталось и следа. Больше не было той энергичной и активной девчонки. В ее душе больше не было света, только всепоглощающий мрак и уже даже не отчаянье, нет. Она приняла свою безысходность. Она шла на финальный бой уже не для того, чтобы спасти сестру, нет. Ей уже просто было все равно, все что она хотела, это закончить уже этот кошмар, даже если с ним, оборвется ее собственная жизнь.

Чем дальше она шла вперед, в одиночестве, тем более затуманенный становился ее рассудок. Вновь по небу промчалась молния, а после нее прогремел гром. Чем дальше шла охотница, тем более отчетливо слышала чей-то голос который доносился словно из пустоты. Он шептал…

— Теперь… Ты сделала свой выбор…

Риверей мысленно старалась заглушить все посторонние звуки, хруст снега под ее ногами, грохот грома в небе, снежный буран и завывание ветра. Стараясь услышать во всем этом таинственный голос.

— Ты знаешь свой путь. Ты избрала его…

Риверей остановилась, оборачиваясь назад, на заметаемую снегом дорогу, по которой шла.

— Выбор сделан, назад пути нет.

В небе раздался громкий скорбный волчий вой. Наполняя сердце охотницы болью утраты и горести.

— Ты… хранительница медальона… Моя избранница.

— Твоя единственная надежда — смерть.

— Так следуй за своим предназначением.

Риверей слушала этот вкрадчивый голос, внимая каждому его слову. Теперь, когда она осталась одна. Больше не перед кем оправдываться, стеснятся и прятать свои желания. Он единственный, кто остался с ней, единственный кто не бросил. С ним она дойдет до конца.

Глубоко под землей, в ледяной пещере, пол которой уже давно покрылся нетронутыми сугробами, пробивался слабый луч солнца. Словно столбом света он освещал небольшой пригорок из снега на котором покоилось тело в латных доспехах.

Почувствовав прикосновение лучей света, паладин широко раскрыл глаза, открывая рот и жадно глотая воздух. Он чувствовал невыносимую боль, озноб, паладин с трудом перебирая пальцами зачерпнул немного снега на котором лежал. Он уже весь пропитался кровью.

Разбитый, окровавленный. Он лишь продолжал лежать, не в силах что либо сделать. Продолжая взирать на слепящий его лучик света.

Болингар попытался подняться и тут же застонал испытывая жуткую боль. Невыносимая, ломящая боль, словно все его кости были переломаны. Именно боль придала его разуму ясность. Придя в себя он вновь огляделся.

Он находился в какой то ледяной пещере, под Азур-рамотом. Вокруг было множество ледяных сталагмитов тянущихся высоко в темноту, от туда же из темноты неспешно падал снег, пробиваясь вместе с лучом солнца в столь мрачное место.

Теперь, когда он пробудился, боль в теле нарастала с каждой секундой.

— Надо выбираться отсюда — Подумал про себя паладин, вновь пытаясь встать на ноги и в этот раз хотя бы удержатся на ногах.

И хотя у него это получилось, невыносимая боль нарастала с каждой секундой. Но не смотря на это, он должен идти, должен выбираться отсюда.

Первый же шаг аукнулся паладину страшной болью в ноге. Он тут же рухнув, припав на одно колено. Перед глазами все было размыто, сознание затуманивалось. И лишь неимоверная сила воли заставляла его вновь попытаться идти вперед.

Тут его взор зацепился за гигантский меч торчащий в одном из сугробов. Когда бой окончился, Черный зверь выдернула лезвие из ледяного потолка с помощью магии. Тем самым высвобождая и меч солнца, который тут же рухнул вниз вслед за паладином.

Из последних сил, спотыкаясь, паладин брел к мечу, оставляя за собой кровавый след. Превозмогая боль, он вступил в еще один сугроб, на вершине которого покоился словно меч в камне, клинок солнца.

Болингар чувствовал как жизнь его уходит. Глаза все сильнее слипались. И лишь молитва свету не давала ему полностью потерять сознание. Но даже это лишь оттягивало его гибель. Его силы угасали. Огонек жизни становился с каждым мгновением все более тусклым, угасая.

К тому моменту как он взобрался на сугроб, он уже был не в силах двигаться дальше. Перед глазами все сливалось в едино. Каждый последующий вдох и выдох давался все тяжелее. Паладин чувствовал как с последним выдохом пара в ледяной пещере, так же уходит и его жизнь.

Более не в силах держатся, он рухнул, в последней надежде отчаянья цепляясь окровавленными пальцами за рукоять меча.

Это конец.

Болингар рухнул рядом с клинком, ему уже было не под силу достать его из снега, и все, на что хватало сил, это покрепче сжать рукоять меча в своей руке. Болингар не боялся смерти, но твердо знал, что какими бы не были обстоятельства, не смотря на все лишения, горя и невзгоды, он будет бороться до конца, до последней капли крови и если и погибнет то только с мечом в руке. Как герой!

Нащупывая онемевшими от холода пальцами знакомые очертания рукояти паладин лишь слегка улыбнулся. Он никогда не задумывался, когда смерть постучится в его дверь. Но истекающим кровью, с переломанными костями, на последнем издыхании, погибнуть всеми забытой пещере, где его даже никто не найдет, было ужасной участью. худшей из всех тех, которая могла выпасть на долю воина света.

Болингар вспомнил чемпиона Равана. С горечью осознавая, что он полностью повторит судьбу своего кумира. И хотя он спас Равана от рабства плети, освободив его и души остальных солдат из хватки лича. Но выбраться из этого ледяного склепа ему было не суждено. И вновь клинок солнца, бесценная реликвия, будет навсегда утеряна в льдах Нордскола.

Жизнь паладина постепенно начинала угасать, его хватка ослабевала с каждой минутой, а жизнь проносилась перед глазами. Он вновь видел перед собой те редкие моменты когда он был действительно счастлив. И задав себе главный вопрос, он ни секунды не колебался в ответе.

Оно того стоило.

С окровавленной улыбкой на лице он вспоминал начало этого похода и ни капли не жалеет в том, что принял участие в чем-то действительно стоящем, пускай это и стоило ему жизни. Всегда следуя учению света, он прожил пусть и не праведную, но как он искренне считал, правильную жизнь. Он привнес в этот мир достаточно добра, делая Азерот лучше, исцеляя раны и защищая слабых. Таков путь паладина, и он с честью прошел его до конца.

Керли — мой старый друг. В сознании паладина вновь вспыли фрагменты из него памяти. Каким радостным был миг, когда они вместе открывали богато украшенный сундук в одной из пещер кишащей нежитью. Он тогда радовался не сопутствующей им удаче и хорошей добыче, ему отрадно было видеть искреннею, порой даже детскую радость на лице дворфа. Сдружившись с ним, он узнал, что Керли всегда хотел стать охотником авантюристом, путешествующим по миру и находящим сокровища. Паладину было приятно от того, что он был рядом, когда дворф нашел своей первое сокровище. Он был рядом, когда мечта юного авантюриста сбылась. Не ради славы и богатства, а именно ради чувства радости на лицах своих друзей он и жил.

Кейтлин — он помнил эту отважную воительницу. Она в одиночку отбивалась от целой стаи упырей, когда они нашли ее. В правой руке она держала полуторный меч а левую перевязанную бинтом руку она прижимала к груди. Разумеется они не остались в стороне и спасли юную леди. Болингар вновь позволил себе усмешку. Жалеет ли он о том, что спас ее тогда? Ни капли. Даже если бы он знал, в какое чудовище она потом превратится, он бы все равно ее спас.

Ее загубленные жизни на ее совести. Но тогда, в тот день, он спасал ни в чем не повинного человека который попал в беду.

Что же касается его отряда. То несмотря ни на что. Для него было честью быть частью столь интересного и разношерстного, причем в прямом и переносном смысле этого слова коллективом. И лишь потери и предательства с стороны его друзей омрачают это воспоминание.

Ему больно было видеть Как Риверей впадает во тьму на том корабле. Жуткие воспоминания кровавой резни мирного персонала вспыхивают перед его взором. Она словно вымещала на беззащитных всю свою ненависть и злобу что все это время копилась в ее душе. Грустно видеть что он все таки не смог уберечь ее от падения во тьму. Он не мог поверить что резню мирного персонала на корабле устроил тот же самый человек, к которому он когда то питал симпатию. Ведь в начале похода она была лидером несущимся вперед, и тянущим за собой других. Ее неутомимость, смелость и веселое безрассудство вдохновляло на подвиги. А теперь… Теперь она уподобилась тому кошмару, который так стремилась остановить.

Дримурр —  Было отрадно видеть то, как она из меркантильного, трусливого и мелочного человека становилась лучшей версией себя борясь с своими пороками и наконец побеждая их. Но именно в тот момент, когда Дримурр полностью переосмыслила себя и вновь обратилась к свету, все покатилось к черту. Она в первые в жизни доверила нам свою жизнь и тут же поплатилась за это.

Расар — удивительное существо. Все догматы света как один кричат о том, что он неруб, порождение тьмы, зло во плоти. Но это не так. никто в этом отряде не разделял взгляды паладина так, как это делал молодой принц. Видеть то, как Расар с готовностью помогает врагу своего рода, красному дракону, было поистине потрясающим. Его открытость, доброта совершенно не сочетались с его видом. Но именно за это его все и полюбили.

Вполне возможно, нерубы и драконы действительно смогли бы прийти к миру, если бы он остался в живых. Но он героически пожертвовал собой, спасая своего друга. Спасая паладина.

И лишь один таинственный спутник вызывал у паладина, полное непонимание. Звераго предал их. В самый последний момент, когда спасение было так близко, и все они могли выжить, ферал одним взмахом когтей оборвал сразу две жизни. Расар и Дорикус пали первыми жертвами его предательства. Своими лживыми речами приластившись к Амберис он натравил ее на Азара. Позже Азар сорвал все покровы тайн. Объясняя причину его предательства.

Он прекрасно помнил, как ему нравилось играть с огнем, дразня и провоцируя Риверей вцепится ему в глотку. Его извечный сарказм и абсурдные издевки все же по большей части разряжали атмосферу в команде чем накаляли. И не смотря на его ехидный характер, ему все же были рады в команде.

В голове пронеслась тихая успокаивающая мелодия. Улыбнувшись смерти, он закрыл глаза, в последний раз сжимая в своей руке рукоять меча.

Соперник

— Смотри!

Паладин увидел перед собой заснеженный пик горы. Там, за ней находился Инкубатор плети, вокруг которого в безумном вихре кружились гигантские кости, собираясь в единое целое.

В голове звенела тревожная мелодия. Кадры стремительно менялись между собой, вырисовывая лишь обрывки цельной картины.

В своем видении он узрел рыцаря смерти, Хассару, она разговаривала с кем-то, после чего обнажила клинок.

Мелодия в голове сменила тембр на более мрачный и жесткий, предвещая гибель.

Раздался звон клинков. Кадры стремительно сменялись одним за другим, но во всех них, Риверей с Хассарой стояли напротив друг друга с скрещенными клинками. Вновь в голове раздался звон клинков. Кадры стремительно менялись один за другим пока не остановились на последнем ужасающем видении.

В голове раздался похоронный звон колоколов, и вместе с ним, то, как Хассара пронзает своим клинком тело своей сестры насквозь.

Ухмыляясь, рыцарь смерти хватает когтистой рукой медальон на шее Риверей, после чего отталкивает от себя свою сестру. Пронзенная клинком охотница падает на снег и под весом ее падения рвется цепочка на которой держался медальон на ее шее.

Смеясь в безумном экстазе, она активировала медальон.

Мелодия на секунду встала, после чего заиграла пугающей, гнетущей, повергающей в панический ужас кошмар.

Рыцаря смерти заволок черный туман, поднимая ее вверх и полностью скрывая ее тело. В черную дымку один за другим затягивало огромные кости дракона, до тех пор, пока дымка не развеялась и на свет не явился во всем своем могущественном великолепии, возвещая о своем прибытии оглушающим рыком, черный костяной дракон, Аспект Ночи.

Видение исчезло. Теперь вокруг паладина была лишь пустота.

Тут же из пустоты вынырнула гигантская голова дракона. Но он был не похож на темного бога. Его голова была образом фантомных светлых очертаний. От него исходил яркий золотистый свет.  Контуры его морды были словно собраны из множества ярких потоков света.

— Останови это! Любой ценой!

Тут же следом за ним из темноты вынырнула его лапа, так же сотканная из фантомных очертаний магии света. В своей лапе дракон держал своими когтями за яркую звезду тот самый меч солнца, протягивая его паладину.

— Восстань, герой!

Паладин без раздумий взял меч солнца из когтистых лап таинственного существа, хватаясь обоими руками за рукоять меча.

Лишь спустя мгновение паладин заметил, как над ним зависла огромная лапа дракона света.

— Час мести, это день настал!

В миг с лапы дракона обрушился на паладина мощный поток света

— Ты умер, но из тьмы восстал!

Мощный, яркий свет поглотил в своем потоке тело паладина омывая его, исцеляя, и дарую новую жизнь.

— У тебя больше нет судьбы иной, проснись! Герой.

***

Болингар широко открыл глаза и из них засиял ярко золотистый свет. Раны исцелились, а сам он чувствовал безграничную мощь, дарованную самим светом! Еще миг назад, умирающий паладин резко выдернул клинок из снега и повернул его острием вверх. Вновь меряя меч взглядом. После чего, ведомый силой света указывающей ему путь, быстрым маршем направился прочь из пещеры.

Все мысли ушли на задний план, он шел вперед с твердой решимостью. И ничто не могло встать у него на пути. Он больше не чувствовал боли, усталости. Все это пропало, была лишь цель. Цель, которую он выполнит любой ценой!